Трейлерный парк – то ещё местечко для проживания. Его обычно выбирают совсем отчаявшиеся, совершенно отбитые или те, кому и выбирать то не из чего. Печально осознавать, что твоя семья из последних. Хотя «семья» — слишком громкое слово для маленькой группки из двух человек.

Это до ужаса забавно, осознавать, как за последние несколько лет изменилось само понятие семьи. Где-то до начала восьмидесятых это было наивное, полудетское «мама, папа и я», потом оно трансформировалось в «мы с мамой и больше никого не надо». Потом, прямо перед переездом в Индиану, произошёл новый поворот. Мама настаивала, чтобы это звучало как «нас стало четверо», но Максин знала, что на самом деле происходящее следовало бы назвать «мама, я, мистер Харгроув и этот придурок Билли». Ну а потом придурка Билли не стало. Мистер Харгроув развёлся с мамой, уехал из Хоукинса, и они снова остались вдвоём. Правда, теперь Макс не назвала бы это семьёй.

Маминых сил хватало на две работы, чтобы было на что жить, и на чёртову выпивку. Сил Макс ни на что не хватало, но всем было плевать. Да и ей самой, наверное, тоже. После гибели Билли, сводного брата, вселенского врага и идиотского героя в одном лице, она сама как будто немного умерла. Пусть волосы пламенели по-прежнему ярко, а любой придурок, посмевший бы что-то сказать, познакомился с не самой приятной стороной вспыльчивого характера мисс Мэйфилд, сама девушка чётко осознавала, что никогда не станет прежней. Просто не сможет.

Очень редко она начинала чувствовать себя прежней, всего на мгновение, когда милый маленький пёсик за оградой радостно облизывал пальцы и умильно вилял хвостом, но это ощущение быстро проходило, уступая место плохому настроению, кошмарным снам, звучащей в наушниках музыке и непрестанному одиночеству. Макс посещала школу, как будто ничего не случилось. Делала неприступный вид и понимающе кивала в такт словам мисс Келли, школьного психолога. Увиденная смерть, моральная травма, ПТСР… Ей хотелось бы крикнуть, чтобы её оставили в покое, что она справится сама, но даже это Максин не могла себе позволить. Привлекать к себе ещё больше внимания было бы большой ошибкой.

Сегодня Макс привычно направлялась домой после школы. Крутила педали велосипеда, заткнув уши наушниками. Голос Кейт Буш пел одну и ту же песню на повторе, заглушая поселившиеся в голове невесёлые мысли, которые окрасились в исключительно чёрные тона, стоило рыжей девчонке увидеть фигуру соседа, сидевшего на ступеньке своего трейлера. Это был мистер Мансон, дядя Эдди. Того самого Эдди, которого они с ребятами не сумели спасти. Того самого Эдди, который сейчас покоился где-то на Изнанке, и в отличие от Билли у него не было ни могилы, ни надгробия.

Мэйфилд судорожно вдохнула воздух, отозвавшийся резким всхлипом, и прислонила велосипед к стенке собственного трейлера. Потом, скатившись с него наземь, уткнулась лбом рядом, прикрыла глаза и медленно принялась раскачиваться из стороны в сторону.